Истории

Стою на остановке, жду трамвая. Подходит мужик невзрачного вида с сумками и спрашивает — "Вы не подскажете, как мне в тюрьму попасть!" Я, немного ошалев от сути вопроса отвечаю — "Убьешь кого–нибудь, попадешь".
Мужик тоже видимо офигел от ответа, развернулся и ушел.
Стою и до меня доперло — следственный изолятор в квартале от остановки!

История, рассказанная моим братом. За точность ВСЕХ деталей не ручаюсь.
1991 год. Лето. Даугавпилс в Латвии. Лётное училище. С учётом политической ситуации (Союз кердык, русские–чемодан–вокз ал–Россия) училище эвакуируют в Россию и сливают со ставропольским лётным училищем. Пацанов, зачисленных на первый курс, перебрасывают на юг России. Перебрасывают гражданским самолётом типа Ту–154, ибо транспортников не хватает. Но лётчики военные за штурвалом.
Итак. Полный салон салаг (мой брат среди них). Взлетели, летят. Подлетают к, скажем, Элисте, пора садиться. А как, спросим себя, садятся военные лётчики? Это вам не гражданская авиация, возящая паксов и всё делающая плавно. Чтобы вояк не подстрелили
ракетой на посадке, они садятся с очень быстрым снижением. По–простому можно сказать: подлетают к аэродрому, выключают двигатели и падают камнем на полосу. Так и было сделано. По салону, конечно же, ничего не объявили, ещё чего!.. А ведь пацанам было всего по 17 лет и для большинства из них это был первый в жизни полёт на самолёте.
Брат потом говорил, что с жизнью успели попрощаться ВСЕ (ну или почти
все). Он лично до сих пор помнит этот полёт. А ведь потом много чего
было за время службы в рядах Вооружённых сил. Тем не менее помнит.
Мораль сей истории: В следующий раз, когда вас потрясёт немного при
полёте на современном лайнере, вспомните эту историю и УЛЫБАЙТЕСЬ!

В давние времена студентов–медиков поехали на практику в маленький провинциальный городок, дежурили на скорой помощи. От нечего делать стали перелистывать журнал вызовов. Каждый день был вызов по одному и тому же адресу от одного и того же больного. В графе причина вызова было — болит все. В графе диагноз — похмелье.

Случилось это после переезда с Севера. Познакомился я на озере с одной очень очаровательной мадмуазелью. Предложил ей культурно отдохнуть у меня дома: послушать романтические синглы Юры Шатунова под кастрюльку, другую, волшебного портвейна "777". При свечах, естественно. Перед таким набором она устоять не смогла и через час мы уже закусывали карамельками у меня на кухне. Ворковали о том, о сем. Она интересовалась моей малой родиной и ее природными богатствами, в основном алмазами и золотом. Тут–то я и вспомнил о кое–чем и решил ошеломить эту красавицу — "геолога".
Для этого мне пришлось взять нож и удалиться в свою комнату. Вернувшись через пятнадцать минут, я обнаружил лишь легкий запах ее духов. Красотка исчезла.
В течении месяца она шарахалась от меня, когда мы случайно встречались, что расстраивало, так как очень хотелось узнать причину ее тогдашнего бегства. Узнал (каких нервов мне это стоило!). Когда, говорит, ты вышел из кухни, мне стало интересно, куда это он с ножом пошел. Заглянула в комнату, а там… Постельное белье по комнате разбросано, а ты ножом диван убиваешь. Воткнешь, разрежешь и рукой в "кишках" ковыряешься. Азартно так, аж вспотел. Я и подумала: сейчас диван окончательно зарежет и может на меня переключиться, как на свидетеля. Слиняла шустро и тихо, мало ли что у вас, якутов, в голове...
А это я самородок искал, заныканый на память еще на Севере. Грамм 15, я его в разрез с торца дивана запихнул, а он, со всеми погрузками и выгрузками на другую сторону перебрался. Вот и пришлось диван резать.
Уже следующим вечером мадмуазель любовалась моим самородком. Новенький
диван ей тоже понравился.

История самая обычная — наркоман варил себе зелье на газовой плите, да что–то не рассчитал с ингредиентами, и произошел небольшой взрыв. Соседи не пострадали, если не считать легкого испуга, у самого наркомана в кухне вылетели стекла, и сам довольно прилично опалился, но остался жив.
Милицию соседи все же вызывали. И вот по ТВ их милицейская звезда — девица, отвечающая за связи с общественностью, дает интервью, или просто комментирует случившееся (хотя что тут комментировать? и так всё ясно). И на своем кондово–милицейском наречии сообщает:
–Гражданин N. занимался приготовлением наркотического средства в домашних условиях и ДОПУСТИЛ НАРУШЕНИЕ ТЕХНОЛОГИИ ЕГО ПРИГОТОВЛЕНИЯ, что и привело к взрыву. Против него будет возбуждено уголовное дело.
А что, вполне по–ментовски. Допустил нарушение — отвечай!

Работал немного лет тому назад в мастерской по ремонту медицинской техники крупного лечебного учреждения. Поскольку больница большая, то и все у нее большое. Операционный зал–на 3 стола, к примеру. Но и техники там соответственно в 3 раза больше, а значит и неисправности случаются почаще, чем хотелось бы. Но если деотермию, аппарат искуственной вентиляции легких или наркозо–дыхательную аппаратуру можно оперативно переключить на резервную, то с операционным столом такие шутки не проходят, а он, нехороший такой, имеет неприятную особенность заклинивать с "упавшими ногами". Гидравлика при неправильном обращении проскакивает точку возврата. после чего надо открыть кран и стравить избыточное давление. Несмотря на то, что неисправность типовая, разработчики до сих пор на всех моделях прячут спускные краны(иногда клапаны) под кожух центрального цилиндра, и. чтобы "поднять ноги", нужно разобрать полстола. Но русский мастер ленивый, а значит придумает, как обойти неудобную технологию. Вот мы и приспособились с помощью молотка и очень длинной отвертки через щелочку в кожухе переключать этот придурочный клапан быстро и не нарушая порядка работы на других участках.

" Ноги" в этот день упали когда на одном из столов операция уже началась, на втором–лежал больной в ожидании анестезиологов. На "наш" стол больной ждал очереди в коридоре. В операционной полная стерильность. Нас одевают как положено в стерильном боксе, так, что видны только глаза. Инструмент протерли спиртиком и запустили мастеров в опер. зал.

По словам персонала, когда пациент увидел входящих в операционную
"анестезиологов" с молотком и полуметровой отверткой в руках, он попытался сбежать и шептал(кричать он не мог):"Покажите. что они делают с Николаем"(больным на первом столе)...

Марионетки

В армии, в учебке у меня был друг Дима Семенов из Орджоникидзе. Был он радиолюбитель на все руки, а солдаты, они ведь за любой шухер, даже за голодовку, лишь бы сломать для разнообразия распорядок дня.
Особо по вечерам, доставала нас команда:
–РОТА РАССАЖИВАЙСЯ НА ПРОСМОТР ПРОГРАММЫ «ВРЕМЯ»!!!
Все бегом бежали с табуретками и строили прямоугольник. Приходилось вместо курилки и подшивания сидеть час, с ровной спинкой и слушать про закрома колосовых… и тд.
Дима вынашивал план, рисовал схемы, я откручивал ему радиодетали, какие попадались под руку (все же войска у нас ПВО), и наконец он собрал грандиозный мега–аппарат, который уместился в спичечный коробок. Все очень просто, всего два регулятора: один для настройки частоты, другой силы сигнала. Это был генератор тв–помех.
В нашей роте два сержанта. Один «умный», а другой «сильный». Смотрим программу «Время», вдруг помехи, больше, больше. Подходит «сильный», лупит кулаком по телику, результат нулевой, но только он поворачивается к нему спиной, телик показывает, чуть шолохнулся, опять рябь и вой в динамике. Пришлось ему стоять спиной к телику, любая попытка шевельнуться расстраивала телик. Так под сдавленные смешки он и стоял.
Мы с Димой называли это — Выставить марионетку. Потом брались за «умного».
Телевизор начинал хандрить, у «сильного» уже была задача — стоять задом, но это не помогало. За дело брался «умный». Он начинал делать вокруг телика магические пассы и замирал когда изображение появлялось (обычно с руками поднятыми вверх). Иногда мы с Димой заранее решали какой театр нам покажут марионетки сегодня, и чувствовали себя властителями мира.
Когда сержантам это надоедало, они выключали ящик, но если вдруг заходил дежурный по части он их дрючил за сбой распорядка дня, тем более при нем телик работал как часы и отмазки не канали. Приходилось марионеткам стоять в странных позах, причем как ни старались поставить вместо себя солдата, телевизор не показывал, даже если салабона переодевали в сержантское хб. Наконец они додумались сломать своего мучителя. Когда нам принесли новый, цветной, все сказали: — ух тыыыыы!!!!
Только мы с Димой громко заржали (тем чуть не спалились). В новый телик вселилась душа старого.
Вроде глупости, а вся рота целый день ждала вечернего представления.

Заходим с коллегой в маршрутку, встречаем знакомого, здороваемся, он спрашивает чего так давно к ним на работу не заходим, говорит, что раньше мы к ним почти каждую неделю забегали, а тут они уже заскучали без нас, мы отвечаем, что и времени нет, и заказать пока нечего, как понадобится подойдем. Тут знакомый просит водителя, остановите, пожалуйста, возле ритуальных услуг, вся маршрутка молча смотрит на меня и мою коллегу, они ведь не знают, что ритуальные услуги находятся в маленьком как бы доме быта и в нем есть еще ремонт обуви (и с нами здоровался мастер по ремонту обуви), просто вывеска ритуальных услуг самая большая!

Случилась эта история несколько лет назад.
История произошла в одном из закрытых HИИ (чтобы было понятнее, от первого лица)
настолько закрытом, что на дверях сотрудников оного учреждения не вывешивались таблички с указаниями их должностей — только инициалы и фамилия. И вот иду я по коридору, верчу головой, ищу нужную мне дверь. Соответственно, читаю надписи на дверях. Первая табличка, которая мне попалась, читалась просто и без изысков — А.Я.Штейн. Следом за ней шла
дверь следующего сотрудника, на которой было выведено — И.Я.Штейн. Это было уже интереснее. Hо совсем меня добила третья надпись, следующая
за первыми двумя, которая, следом за двумя первыми, читалась просто великолепно — А.Я.Финкельштейн. Вот такие веселые люди там работали.

Приехала целая рота потенциальных новобранцев, пока еще, впрочем, студентов. Среди них были два брата Ивановых — Александр Юрьевич и Василий Юрьевич. В списке, соответственно, они шли по порядку.
Первая перекличка. Седовласый майор внимательно вглядывается в список, называет фамилии по алфавиту, доходит до братьев.
–Иванов!
–Здесь!
...Майор всматривается в инициалы.
–А.Ю.?
–Yes, I am.
Все полегли. Майор не понял.